Недавно на встрече филателистов между двумя коллекционерами произошел такой диалог:
— У меня к Вам не то, чтобы претензии, но вопрос. Мы с Вами год назад провели обмен. Вы мне дали вот эту марку. Вы ее узнаете? — При этом говоривший показал отличную по состоянию коричневую гербовую марку Тувы с надпечаткой малым нумератором цифры «35».
Второй коллекционер посмотрел ее и произнес:
— Возможно, что и от меня эта марка, но в чем дело?
— Так вот, мне сказали, что это фальшивка.
— Нет. Она не фальшивая, но выполнена не в 1932-м, а в конце 1935 или в 1936 году. Это называйте как хотите: второй тираж или новодел… Однако это та марка, какие у нас только и продавались. Других чистых у нас в магазинах в продаже и не было.
— Так это не сейчас сделано? Сколько же она стоит?
— Нет, эта надпечатка выполнена, не сейчас, а, повторяю, не позже 1936 года. Что касается тех, которые были в обращении в 1932—1933 годах, то они чрезвычайно редки, а чистых я вообще не видел. По «Иверу» эта марка оценена в 8500 франков. А фальшивых таких мне встречать не приходилось.
Такие недоразумения не единичны. Да это и вполне естественно, потому что сложных вопросов по надпечаткам, и не только на гербовых марках, много. Пора поэтому и по ним прояснить ситуацию. Но начнем, пожалуй, не с нумераторных, а с более ранних надпечаток. О марках № 11 —14 достаточно много сказано в книге С. Блехмана (1), и останавливаться на них нецелесообразно. Начнем, по хронологии появления, с типографских надпечаток на марках третьего (этнографического) выпуска. В этой серии особый интерес представляет надпечатка черного цвета «2 коп.» на марке в 50 коп. (ковровщица) с зубцовкой 10. Согласно данным С. Блехмана, был обнаружен лишь один лист марок с такими надпечатками (рис. 1а), т.е. всего 100 штук. Позже появился еще один, но с двойной, почти совмещенной надпечаткой (рис. 16). Несмотря на одинаковое количество, марка с одинарной надпечаткой сейчас попадается реже, т. к. первый лист был обнаружен лет 25 назад и марки из него давно разошлись по коллекциям. Марки эти на почтовых отправлениях, да и вообще в гашеном виде не обнаружены. Это понятно, т. к. именно черные (а не вишневые) надпечатки являлись пробными. В каталоге «Ивер» они не показаны. Что касается их степени редкости, то она в два раза выше, чем у каталогизированной перевернутой надпечатки «3 коп.» на марке в 70 коп. из той же серии, известной в количестве 200 шт. (2 листов) и оцененной в 2000 франков. Поэтому рассматриваемые марки с одинарной и двойной надпечатками «2 коп.» справедливо оценивать по 3000—3500 франков за каждую.
Кроме того, согласно исследованию А. Кронина, в этой серии известна марка в 10 коп. с двойной надпечаткой. Такая марка в чистом виде обнаружена лишь за рубежом. По-видимому, по недосмотру один такой лист (80 шт.) случайно был направлен «Межкнигой» за границу. Если это так, то стоимость таких марок с двойной надпечаткой составляет примерно 3500 франков за штуку.
Теперь несколько слов о нумераторных надпечатках. Нумераторами в Кызыле надпечатки производились в 1932—1933, в 1935 и в 1936 годах. Сравнение этих надпечаток свидетельствует о том, что они произведены всего двумя нумераторами: малым с высотой цифр 5,1 мм и большим — 6,7 мм. Оба нумератора все время находились в Кызыле. В процессе их использования происходил заметный износ цифр. Это отражалось на конфигурации и других особенностях надпечаток, и при их сопоставлении с датами подлинных гашений представляется возможным реконструировать достаточно четкую картину всего процесса переоценки марок.
Первым в конце 1931 года стал применяться малый нумератор. Вначале им были наложены надпечатки «15» на прежние цифры номинала марки в 14 коп. из этнографической серии и «10» на восьмикопеечной марке из той же серии (рис. 2а и 26). Затем им же были выполнены надпечатки «35» на треугольных марках в 18 и 28 коп. (рис. 2в и 2г). В процессе наложения надпечаток «10» был изношен и немного поврежден ноль, а в нижней полке единицы справа появилось утончение. Позднее для наложения надпечатки «35» на светло-коричневой гербовой марке был использован большой нумератор. После этого малым нумератором были наложены надпечатки «15» на гербовых марках желтого цвета. В 1933 году по причинам, которые теперь установить достоверно невозможно, была произведена замена нумераторов: малым стали производить надпечатку «35», а большим — «15». В дальнейшем замена нумераторов производилась неоднократно. Эти надпечатки (рис. За—г) производились по мере надобности до тех пор, пока в декабре 1933 года потребность в соответствующих номиналах была удовлетворена доставкой из Москвы марок для заказной и авиапочтовой корреспонденции. Однако повышенный расход марок в 20 коп. и отсутствие такого номинала в серии авиапочты потребовали в 1935 году произвести надпечатки «20» на пятнадцатикопеечной марке заказной почты все тем же, изрядно подношенным малым нумератором (рис. 4). На этих надпечатках бросается в глаза то, что двойка не имеет никаких признаков износа, а нуль — в выщербленах по внутренней линии, особенно — слева. Надпечаток этих было выполнено немного (от 2 до 5 листов), и они весьма редки.
В конце 1935 — начале 1936 года со стороны СФА проявился пристальный интерес к маркам Тувы. При этом, если запросы коллекционеров на марки без надпечаток могли быть удовлетворены с избытком, то с надпечатками, особенно – нумераторными, было гораздо сложнее. Некоторое, хотя и недостаточное, количество, треугольных марок с надпечатками в чистом виде было обнаружено в Туве и направлено в Москву для реализации среди филателистов. Что касается надпечаток на гербовых, то за исключением небольшого количества марок с надпечаткой «15» большим нумератором они к этому времени практически полностью разошлись. Поэтому был произведен дополнительный, не диктовавшийся почтовыми нуждами выпуск этих надпечаток. Были произведены вначале надпечатки «35» на треуголках. После этого сделали надпечатки «15» малым нумератором на желтых гербовых марках, затем — этим же нумератором цифры «35» на светло-коричневых гербовых марках и, наконец, надпечатки «15» большим нумератором на соответствующих гербовых марках (рис. 5а—в). Эти чистые марки и поступили в Москве и других городах в филателистическую торговую сеть. Фальшивыми их назвать нельзя, т. к. они были выполнены на подлинных марках подлинными нумераторами, однако и потребностями почты их появление объяснить нельзя. Эти марки можно назвать новоделами, но и то — условно, потому что они все же могли быть применены для оплаты писем (и, более того, такие письма филателистического характера в 1936 году почту проходили). Этот дополнительный тираж нумераторных надпечаток имеет существенные отличия от основного, первого тиража. Дело в том, что нумераторы, особенно малый, были сильно изношены, что видно и на самих надпечатках. Так, на новоделах с оттиском малого нумератора цифра «5» не имеет вертикальной черты, нижний завиток в ней слева почти наполовину срезан, и вся цифра по отношению к первой немного приподнята (рис. 56). В надпечатках «15» большим нумератором правая часть верха пятерки почти не пропечатывалась и, кроме цифр надпечатки, на марку попадали черные горизонтальные штрихи и пятна от корпуса самого нумератора (рис. 5а). Все эти надпечатки были произведены другой, более черной краской.
Кроме того, слово «Posta» в надпечатках на гербовых марках тоже имеет свои особенности. Штампик для этой надпечатки был выполнен из твердой резины. На первых марках с надпечаткой «35» большим нумератором в верхнем слове под третьей буквой имеется фонетическая запятая. Однако жесткая и ломкая резина дала скол, и от запятой вскоре осталась только точка (рис. За). Благодаря этому марка с надпечаткой «35» большим нумератором существует двух типов: более редкая — с запятой под третьей буквой и второй тип — с точкой вместо запятой. Поскольку для наложения надпечаток применялась краска на разбавителе нефтяного происхождения, в процессе использования резиновый штампик быстро изнашивался — размягчался, разбухал и частично изменял форму. Поэтому первая буква раздвоилась вверху и ножка внизу удлинилась, а буква «а» опустилась. Это особенно заметно на марках с надпечаткой «15» большим нумератором (рис. 36).
После издания первой (основной) части тиража резиновый штампик к дальнейшему применению стал непригодным, и для выпуска новоделов был использован второй штампик, повторяющий довольно точно неизношенный первый, но с другой формой запятой под третьей буквой (рис. 5а). Эта более скромная запятая также быстро превратилась в точку.
На части тиража новодельных надпечаток «35» в Москве были поставлены гарантийные штампики СФА. На некоторых других чистых марках с нумераторными надпечатками (в том числе и на треуголках) ставилась гарантия «ЭБУ» (экспертное бюро уполномоченного). Однако эти гарантии не свидетельствуют об обязательной принадлежности марок к первой части тиража. Более того, в большинстве случаев гарантийный штампик ставился на новоделах.
Малый нумератор после 1936 года не применялся. В 1936—1937 годах надобности в надпечатках не было, т. к. Тува получила некоторое количество изданных в Москве марок десятого — тринадцатого выпусков, и в течение примерно двух лет мелкие номиналы из этих красочных серий обеспечивали деятельность почты. Однако в середине 1938 года опять начала ощущаться нехватка марок ходовых номиналов. В связи с этим в августе — октябре и был вновь применен большой нумератор для надпечатки марок залежавшихся крупных номиналов. Появился четырнадцатый выпуск. С этим выпуском, несмотря на очень важный материал, полученный в 1940 году и в последующем опубликованный С. Блехманом, до сих пор была некоторая неясность. Дело в том, что этот выпуск марок появился не сразу, а, как теперь стало ясно, двумя самостоятельными тиражами. Судя по формам забивающих прежние номиналы штампиков и датам гашений, вырисовывается следующая картина. Первый тираж был выполнен в августе (или в начале сентября) наложением надпечаток новых достоинств большим нумератором штемпельной черной краской и забивкой старых номиналов двумя одиночными фигурными металлическими штампиками типографской краской. В какой последовательности это производилось, пока не установлено, но сам состав первого тиража, как законченной серии, стал ясен. В него входят: надпечатка «05» на прямоугольной красной марке в 2 акша (рис. 6а), надпечатка «10» на квадратной темно-синей марке авиапочты в 1 тугрик (рис. 66), надпечатка «20» на квадратной коричневой марке в 50 копеек из ландшафтной серии (рис. 6в) и, наконец, доселе неизвестная надпечатка цифры «30» и фигурной забивки на ромбовидной марке в 3 акша черного цвета с бежевым фоном из второго выпуска авиапочты (рис. 6г). Второй тираж, как дополнение к первому, появился в октябре и был выполнен также большим нумератором. Однако забивка старого номинала производилась одним одиночным штампом в виде толстой прямой линии. К этому тиражу относятся: надпечатка «05» на ромбе красного цвета с желтым фоном в 2 акша из второго выпуска авиапочты (рис. 7а), надпечатка «30» на той же марке и надпечатка «30» на ромбе авиапочты в 3 акша (рис. 76). Следует здесь заметить, что забивка производилась как в первом, так и во втором тиражах индивидуально одиночным штампиком, а не набором. Подтверждением этого являются имеющиеся экземпляры марок, на которых одна забивка одинарная, а другая — двойная (рис. 76). После этого выпуска большой нумератор для переоценки марок не применялся.
Надпечатки 1939-го, а также 1940—1941 годов выполнялись новыми штампика ми «10» и «20». Эти надпечатки продолжили начатую в 1938 году линию на ликвидацию марочного дефицита путем переоценки марок неходовых больших номиналов. При этом в 1939 году появился пятнадцатый выпуск, в котором прежний номинал забит кружком диаметром 10 мм. А в шестнадцатом выпуске 1940—1941 годов процесс был упрощен — забивка вовсе не производилась, и в большинстве случаев цифра надпечатки ставилась на прежний номинал. Первой из марок пятнадцатого выпуска была надпечатана черной краской однотугриковая марка авиапочты, подобно аналогичной марке четырнадцатого выпуска, наложением цифры «10» и круглой забивки (рис. 8а). Все дальнейшие переоценки осуществлялись фиолетовой краской. При этом последовательность выпуска переоцененных марок выглядит следующим образом. Вначале появились марки пятнадцатого выпуска (с забивкой) 10/1 т. и 20/50 к. (рис. 86). Затем в октябре — ноябре 1940 года появились те же две марки, но уже шестнадцатого выпуска (без забивки) (рис. 9а и б). Далее поступила в обращение марка в 50 коп. из зоологической серии с надпечаткой «20». После нее в феврале — марте 1941 года были сделаны такие же надпечатки на лиловой марке в 70 коп. с зубцами 11 (рис. 9в), зеленой в 80 коп. с зубцами 14 из юбилейной серии и на красной марке в 50 коп. из второго (юбилейного) выпуска авиапочты. В конце 1941 года почта получила ромбовидную марку в 50 коп. аспидно-синего цвета с зубцами 11 из юбилейной серии тоже с надпечаткой «20». Наконец, серию завершила зеленая марка в 75 коп. из второго авиапочтового выпуска с той же надпечаткой. Эта марка с датами гашений ранее декабря 1942 года мне не встречалась.
Приведенное перечисление примерного времени выпуска марок с надпечатками необходимо потому, что известны фальсификаты фиолетовых надпечаток всех перечисленных марок, для «производства» которых были использованы марки как с филателистическими, так и с подлинными гашениями, но имеющими более ранние даты на штемпелях.
Последний раз надпечатки на марках Тувы выполнялись в 1942 году в связи с введением нового почтового тарифа (25 коп. за простое письмо и 50 коп.— за заказное) и отсутствием марок с номиналом в 25 коп. В начале года в очень ограниченном количестве появилась марка черно-коричневого цвета в 5 акша из юбилейной серии с черной надпечаткой «25» металлическим штампиком нового номинала поверх старого (рис. 10). После израсходования остатков марок в 5 акша в июле — августе того же года для переоценки были использованы остатки марок в 3 акша из той же серии. Однако из-за того, что к этому времени появился оригинальный местный выпуск, изданный по случаю 21-й годовщины республики, в почтовое обращение попала лишь незначительная часть надпечаток 25/3 акша. Они в гашеном виде чрезвычайно редки.
Не так давно, примерно 10—12 лет назад, была обнаружена еще одна марка с надпечаткой «25». Это трехакшовый ромб из второй серии авиапочты. Обнаруженная пока в единственном экземпляре, эта марка оказалась и без гашений, и без клея, да к тому же с частично подрезанными с одной из сторон зубцами. На ней надпечаткой закрыт лишь один из двух старых номиналов. Для массовой переоценки ромбов в 3 а. в Туве уже не было. Запас этих марок был израсходован еще в 1938 году, и оставались лишь единичные экземпляры. Кроме того, тот факт, что надпечатка без следов износа клише наложена лишь на один из двух прежних номиналов, а также отсутствие таких гашеных марок позволяет предположить, что это или пробный оттиск, сделанный перед выпуском серии, или результат недостаточно грамотной «инициативы» какого-то фальсификатора, проявленной после издания серии. Первое предположение представляется более вероятным, т. к. тогда в Туве не только «вертких», но вообще никаких филателистов не было (если не считать нескольких любителей из малочисленной советской колонии, собиравших марки дилетантски, просто на память о Туве).
В заключение остается лишь сказать, что существуют и различные фантастические ручные надпечатки. Наиболее разорительными для коллекционеров являются фантазии, выполненные подлинными штампиками. Прежде всего это так называемая пробная надпечатка «15» большим нумератором на карминовой гербовой марке в 1 руб. Надпечатка по признакам выполнена не ранее конца 1935 года, когда выпуск надпечаток 1932—1933 годов свою почтовую роль сыграл и стал достоянием истории. Думаю, разъяснять, что пробы делают не после, а до основного выпуска, нет надобности. То же самое можно сказать и о таких фокусах, как чистые марки с надпечатками цифр «15» и большим и малым нумераторами на одном листе, комбинации в сцепках марок без цифры или верхнего слова с марками обычного типа. Все эти курьезы сделаны при выполнении второго, филателистического тиража и не имеют ничего общего с потребностями почты. А уж собирать их или нет — дело вкуса. Во всяком случае, высоко ценить их не следует, т. к. это явно искусственные редкости.
Таковы мои краткие дополнения к уже известным сведениям о марках Тувы с надпечатками. Почти все марки с ручными надпечатками в настоящее время встречаются нечасто. И обидно бывает слышать от коллекционеров, что тот или иной из них «собрал всю Туву, за исключением всяких там блехмановских надпечаток». Обидно не только из-за пренебрежительного отношения к титаническому труду первого исследователя надпечаток Тувы С. Блехмана, но, главное, из-за скудости мышления некоторых коллекционеров, не понявших до сих пор, что «чистые картинки» — не столько Тува, сколько тувинские мотивы СФА. Элементарный подсчет показывает, что из 17 лет 8 месяцев, в течение которых в Тувинской Народной Республике использовались тувинские марки, на долю только картинок из Москвы приходится лишь 8 лет, т. е. чуть больше 45%. А большую часть этого срока почта функционировала с использованием надпечаток (7 лет 8 мес.) и марок местного производства (2 года). Нельзя перекраивать историю почты в Туве под свой кляссер. Да и к наукообразным публикациям, пытающимся возбудить нездоровый интерес к искусственным редкостям, тоже нельзя относиться одобрительно. Редкость и кажущаяся простота исполнения надпечаток побудили их фальсификацию. Существуют фальсификаты разного качества, в том числе и очень «хорошие». Поэтому все марки Тувы с ручными надпечатками нуждаются в квалифицированной экспертизе.
Вот пока, пожалуй, и все на сегодня. Пожелаю читателям всего хорошего. До новой встречи, на которой поговорим о зубцовках.
Ф. Ваниус. Надпечатки на марках Тувы. «Филателия СССР». 1991. №3 (стр. 47-48, 51), №4 (стр. 44-46), №5 (стр. 46-47).
Литература
- С. Блехман, История почты и знаки почтовой оплаты Тувы. М., 1976.
- Р. Канак, Танну-Тува, каталог (англ.), Канада, 1978.
- А . Кронин, Танну-Тува и новая книга Блехмана (англ.), Канада, 1977.
- О. Сельников, Возвращаясь к истории почты Тувы, Советский коллекционер № 24, М., 1986—1987. с. 85—90.
